Суд Еврейской автономной области в составе председательствующего Сизовой А.В., при секретаре Мерзляковой А.Ю., рассмотрел в открытом судебном заседании апелляционное представление государственного обвинителя Ушаковой Л.В. на приговор Биробиджанского районного суда от 12 сентября 2019 года, которым Г-кий С.В., <...> года рождения, уроженец <...>, проживающий по адресу: <...>, <...>, <...>, не судимый, оправдан по предъявленному обвинению в совершении преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 145.1, ч. 3 ст. 145.1, ч. 1 ст. 199.2 УК РФ, в соответствии с п. 3 ч. 2 ст. 302 УПК РФ, за отсутствием в его деяниях составов преступлений.
Мера пресечения - подписка о невыезде и надлежащем поведении отменена.
В удовлетворении гражданского иска прокурору Биробиджанского района ЕАО к Г-кому С.В. в интересах РФ о взыскании неуплаченной суммы налогов отказано.
В удовлетворении гражданских исков о компенсации морального вреда в размере 50000 рублей каждому потерпевшим Ч., С., К., Г., Ч., З., М., Р., Г., К., К., К., А. и К. отказано.
Отменен арест имущества, принадлежащего Г-кому С.В., по вступлении приговора в законную силу автомобиля <...> года выпуска государственный номер № <...> № <...>; 1/4 доли жилого дома расположенного по адресу: <...>; банковского счета № <...>, открытого <...> в ПАО «<...>», расположенном по адресу: <...>; банковского счета № <...>, открытого <...> в ПАО <...>», расположенном по адресу: <...>, Партизанский проспект, <...>; банковского счета № <...>, открытого <...> в АО «<...>», расположенном по адресу: <...>.
За Г-ким С.В. признано право на реабилитацию.
Изложив существо обжалуемого судебного решения, доводы апелляционного представления, выслушав прокурора У. в поддержку доводов апелляционного представления, пояснения Г-кого С.В. и защитника Байрамова В.Х., полагавших приговор оставить без изменения, суд апелляционной инстанции,
УСТАНОВИЛ:
Органом следствия Г-кий С.В. обвинялся в том, что в период с апреля по июнь 2017 года, являясь генеральным директором ООО «<...>», имеющего юридический адрес: <...>, офис <...>, находясь по адресу фактического осуществления финансово-хозяйственной деятельности предприятия: <...>, <...>, из иной личной заинтересованности не произвёл свыше двух месяцев выплату заработной платы работнику данного предприятия З. за апрель 2017 года в размере 5077 рублей 54 копейки и май 2017 года в размере 12609 рублей 54 копейки.
Он же, обвинялся в том, что в период с февраля по октябрь 2017 года, являясь генеральным директором ООО «<...>», имеющего юридический адрес: <...>, офис <...>, фактически расположенного и осуществляющего свою деятельность по адресу: <...>, <...>, из иной личной заинтересованности, имевшей тяжкие последствия не произвёл свыше двух месяцев полностью выплату заработной платы работникам предприятия: А. с апреля по сентябрь на общую сумму 80469 рубля 26 копеек; *** Б. с марта по сентябрь на общую сумму 162259 рублей 43 копейки; В. с апреля по сентябрь на общую сумму 78192 рубля 87 копеек; Г. с июня по сентябрь на общую сумму 41656 рублей 13 копеек; ***.
Он же обвинялся в том, что являясь генеральным директором ООО «<...>», находясь по адресу фактического осуществления деятельности предприятия, указанному выше, сокрыл денежные средства организации на общую сумму 4166066 рублей 52 копейки, за счёт которых в порядке, предусмотренном законодательством РФ о налогах и сборах, должно быть произведено взыскание недоимки по налогам и сборам в крупном размере.
Приговором суда Г-кий С.В. оправдан по предъявленным обвинениям за отсутствием в его действиях составов преступлений.
В судебном заседании Г-кий С.В. вину не признал и показал, что с 15 января 2016 года он приступил к исполнению обязанностей генерального директора ООО «<...>» и ООО «<...>». В связи с образовавшейся задолженностью по заработной плате он, как руководитель, принял решение о взыскании заработной платы в судебном порядке. Согласно актам сверок дебиторская задолженность предприятий возрастала.
Никакой личной заинтересованно в невыплате заработной платы он не имел. Задолженность по заработной плате образовалась в 2015 году, в результате несвоевременных платежей населения, а также предприятий и организаций, расположенных на территории района за оказанные услуги, отсутствия финансирования с бюджета области для подготовки к очередному отопительному сезону. Денег с предприятия он не выводил и не расходовал на личные нужды. Свою заработную плату получал только по судебным приказам. В связи со сложившейся ситуацией он неоднократно обращался за помощью к руководителям области и района, прокуратуры. Никто из поставщиков не поставлял уголь в долг, поэтому он как руководитель заключал договоры цессии о поступлении денежных средств непосредственного поставщику угля. Переуступка права требования позволила избежать срыв отопительного сезона в районе.
В апелляционном представлении государственный обвинитель У. просит приговор отменить, в виду несоответствия выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела, существенных нарушений уголовно-процессуального законодательства, уголовное дело направить на новое рассмотрение в тот же суд в ином составе суда.
Приводит положения ст. 297 УПК РФ, ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 года, ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года, п. 6 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 ноября 2016 года № 55 «О судебном приговоре» и указывает, что в приговоре отсутствуют доказательства стороны обвинения, которые непосредственно исследовались в судебном заседании и приобщены к материалам дела в ходе судебного разбирательства, а именно - протокол допроса свидетеля К. по другому уголовному делу; протокол обыска от <...>; договоры на поставку угля с подписью К., заключение почерковедческой экспертизы от <...>, сведения о кредиторской задолженности и движении денежных средств в ООО «<...>»; договор поставки. При этом обвинение излагает содержание приобщенных документов, дает им свою оценку и указывает, что приобщенные доказательства свидетельствует об иной личной заинтересованности Г-кого С.В. в совершении преступлений, предусмотренных ст. 145.1 УК РФ.
Суд не привел в приговоре и не дал оценки показаниям свидетеля К., которые опровергаются ее собственными показаниями, данными по другому уголовному делу и приобщенными в ходе судебного разбирательства.
По мнению государственного обвинителя, суд, приводя показания потерпевших, не указал какие тяжкие последствия повлекла невыплата заработной платы.
Обвинитель приводит выводы суда о невозможности выплаты заработной платы З. в размере 17687 рублей 8 копеек, не соглашается с ними и обращает внимание, что суд при этом не указал, у кого не было реальной возможности.
Факт заключения договоров цессии и произведенные выплаты по ним не свидетельствует о невиновности Г-кого С.В. по ст. 145.1 УК РФ, а напротив, указывает о его нежелании поступления денежных средств на расчетные счета предприятия и погашения образовавшейся задолженности по выплате заработной платы. Деньги по договору цессии направлялись за ранее поставленный уголь, а не на новый отопительный сезон.
Соотношение размера задолженности по заработной плате к размеру баланса предприятия также не влияет на выводы суда о невиновности Г-кого С.В.
В представлении прокурора имеется ссылка на выдержки из обвинительного заключения и описательно-мотивировочной части приговора и обращено внимание на то, что в приговоре не приведены доказательства, исследованные в ходе судебного разбирательства, подтверждающие выводы обвинения о наличии личной заинтересованности Г-кого С.В. в выводе денег с предприятия. При этом сторона обвинения не указывает, какие доказательства свидетельствуют об этом.
При наличии дебиторской задолженности, Г-кий С.В. имел реальную возможность по выплате заработной платы, но умышленно, заключая договоры цессии, выводя денежные потоки мимо счета предприятия, с которого принудительно производились списания по заработной плате. По данной схеме скрывались денежные средства от уплаты налогов.
Суд не установил причинно-следственную связь между выводом денежных средств с предприятия, заключением договора цессии и наступившими последствиями - невозможностью выплаты заработной платы.
Денежными средствами, перечисленными на основании договоров цессий, погашались предыдущие долги предприятия перед поставщиками. Из показаний свидетеля З. следует, что инициатором заключения договора цессии явился Г-кий С.В., а наличие долгов не препятствовало новым поставкам угля перед началом отопительного сезона.
Вывод суда о том, что дебиторская задолженность могла покрыть долги по заработной плате, основан на предположении. Бесспорных доказательств того, что указанная сумма будет направлена на погашение долгов, а не на иные цели, не представлено. Наличие дебиторской задолженности не влияет на выводы суда о виновности Г-кого С.В. в совершении преступления, предусмотренного ст. 145.1 УК РФ.
Заключение договора цессии в интересах коммерческих предприятий, принадлежащих близким родственникам Г-кого С.В. и получение ими прибыли свидетельствует о его иной личной заинтересованности.
Органом расследования вменялся Г-кому С.В. период невыплаты заработной платы с февраля по октябрь 2017 года. Сумма цессии 548829 рублей 32 копейки была достаточной для погашения задолженности по заработной плате более 10 работникам, а при частичном гашении - большему количеству работников. Тот факт, что данная сумма и сумма на счете предприятия ниже суммы задолженности по заработной плате перед всеми работниками, не свидетельствует об отсутствии состава преступления в действиях Г-кого С.В.
Получение Г-ким С.В. заработный платы в размере <...> рубля <...> копейки с февраля по октябрь 2017 года также свидетельствует о его заинтересованности в деятельности ООО «<...>».
В обоснование оправдания Г-кого С.В. по ч. 3 ст. 145.1 УК РФ суд необоснованно сослался на неотносимые доказательства, а именно данные переписки предприятия за 2015-2016 годы, тогда как события преступления - февраль-октябрь 2017 года.
В приговоре суд не привел версию обвинения о том, что Г-кий С.В. умышленно не выплачивал заработную плату работникам ООО «<...>», для осуществления коммерческой деятельности данной организации, приносящей огромную прибыль ООО «<...>», фиктивно зарегистрированной на К., от имени которой якобы заключались договоры цессии, позволяющие Г-кому С.В. уводить мимо кассы предприятия денежные средства при иной личной заинтересованности.
В случае невозможности осуществления коммерческой деятельности в соответствии с действующим законодательством, Г-кий С.В. должен был пройти процедуру банкротства.
Судом установлено, что Г-ким С.В. преступление совершено из корыстной заинтересованности, которая ему не вменялась. Следствием не представлено доказательств того, что прибыль получена именно Г-ким С.В., а не его родственниками.
Обвинение не соглашается с выводами суда об оправдании Г-кого С.В. по ст. 199.2 УК РФ. Установив факт уклонения от уплаты налогов, суд необоснованно пришел к выводу о том, что Г-кий С.В. действовал в силу крайней необходимости. Данный довод, опровергнут показаниями свидетеля З. о том, что при наличии задолженности за ранее постановленный уголь, намерений прекращать его поставки, он не имел. Заключенные договоры цессий являлись способом уклонения от уплаты налогов.
Не дана оценка показаниям свидетелей Л., С., Н., Н., указавших, что счет организации арестован и Г-кий С.В. достоверно знал об образовавшейся задолженности, однако попыток для её погашения не предпринимал и показаниям свидетеля М. об отсутствии задолженности по налогам у ООО «<...>».
Вопрос о снятии ареста на имущество Г-кого С.В. разрешен без учета апелляционного постановления суда ЕАО.
Судом допущено существенное нарушение уголовно-процессуального закона и принципа состязательности сторон. Удовлетворив ходатайство стороны обвинения по истребованию у свидетелей Ч. и К. ряда доказательств, суд не принял мер к предоставлению этих доказательств, чем нарушил право стороны обвинения на предоставление дополнительных доказательств, которые невозможно было представить без помощи суда.
Проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционного представления, суд апелляционной инстанции приходит к следующему.
В соответствии со ст. 302 УПК РФ обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, если в ходе судебного разбирательства виновность лица в совершении преступления доказана.
Статья 14 УПК РФ предусматривает, что обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность. Бремя доказывания обвинения и опровержения доводов, приводимых в защиту обвиняемого, лежит на стороне обвинения.
Доказательства, представленные стороной обвинения в обоснование виновности Г-кого С.В. в совершении преступлений, предусмотренных ч.2,3 ст. 145.1, ч.1 ст. 199.2 УК РФ, подтверждают лишь факты наличия задолженности по заработной плате в ООО «<...>» с апреля по май 2017 года, «<...>» с февраля по октябрь 2017 года и факт задолженности по неуплате налогов и сборов на 5 июня 2017 года в размере 2770173 рубля.
В судебном заседании установлено, что Г-кий С.В. с 15 января 2016 года вступил в должность генерального директора ООО «<...>» и ООО «<...>».
В соответствии с ч. 4.1 и ч. 7.1 Положения об оплате труда работников ООО «<...>» и ООО «<...>», утверждённого Г-ким С.В. 1 февраля 2017 года, заработная плата работнику выплачивается не реже, чем каждые полмесяца, первая часть - 30 числа текущего месяца, вторая часть (окончательный расчёт) - 15 числа месяца, следующего за отчётным.
Полная невыплата заработной платы свыше двух месяцев работнику ООО «<...>» - потерпевшему З. за апрель и май 2017 года в размере 17687 рублей установлена исследованными в судебном заседании доказательствами, в том числе, показаниями потерпевшего о наличии указанной задолженности, выплаченной ему только в августе 2017 года.
Наличие задолженности по выплате заработной платы 52 работникам ООО «<...>» - А., А., А., А., А., Б., В., Г., Г., Г., Г., Г., Е., Ж., З З., К., К., К., К., К., Л., Л., Л., М., М., М., Н., Н., Н., О., П., П., П., П., П., Р., Р., Р., Р., С., С., С., Т., Ф., Ф., Ч., Ч., Ш., Ш., Щ. свыше двух месяцев установлена судом на основании доказательств, подробно приведённых в приговоре.
Обосновывая свое решение об оправдании Г-кого С.В. по обвинению по ч.2, 3 ст. 145.1 УК РФ суд в приговоре, проведя анализ связанных с этим обвинением доказательств, указал, что в судебном заседании не установлено наличие реальной финансовой возможности для выплаты заработной платы, а также иной личной заинтересованности оправданного в этом.
Так, из предъявленного обвинения по ч.2 ст. 145.1 УК РФ следует, что Г-кий С.В., являясь генеральным директором ООО «<...>», в период с апреля по июнь 2017 года, достоверно зная о реальной возможности получить в счёт оказанных услуг с МКОУ «<...>» задолженность денежных средств в размере 1 956 337 рублей, из иной личной заинтересованности, выразившейся в стремлении вкладывать денежные средства в обеспечении текущей коммерческой деятельности ООО «<...>», увеличивая рентабельность предприятия, не произвёл свыше двух месяцев полностью выплату работнику ООО «<...>» - З. за апрель и май 2017 года в размере 17687 рублей.
В подтверждение вины Г-кого С.В. в указанном преступлении государственным обвинителем представлены доказательства, в том числе, заключение эксперта № <...> от 31 июля 2017 года, согласно которому с 1 февраля 2017 года по 30 июня 2017 года на расчетный счет ООО «<...>» поступили денежные средства в размере 1106144 рублей, в тот же период списано 1217394 рублей, в том числе, на выплату заработной платы - 892990 рублей. Кроме того, в этот же период в кассу юридического лица поступили денежные средства в размере 9741 рублей, списано - 9620 рублей, выданных в подотчёт.
Пунктом 5 указанного заключения ООО «<...>» располагало денежными средствами в кассе: ***.
По договору цессии от 20 апреля 2017 года, заключенного между ООО «<...>» (цедент) и ООО «<...>» (цессионарий), цедент уступает, а цессионарий принимает в полном объёме процессуальные и материальные права требования к МКОУ «<...>», на общую сумму 1574 677 рублей.
Решением Арбитражного суда ЕАО от 20 января 2017 года с МКОУ «<...>» в пользу ООО «<...>» взысканы 1956377 рублей.
Определением Арбитражного суда ЕАО от 5 июня 2017 года произведена замена процессуального правопреемника по долгу МКОУ «<...>» перед ООО «<...>» в пользу ООО «<...>» на общую сумму 1956377 рублей.
Платежным поручением от 29 августа от 2017 года от имени МКОУ «<...>» в адрес ООО «<...>» перечислено 101248 рублей.
В обоснование доказанности вины Г-кого С.В. по ч. 3 ст. 145.1 УК РФ государственным обвинителем представлены показания потерпевших - работников ООО «<...>» о наличии задолженности по выплате заработной плате свыше двух месяцев на общую сумму 4431009 рублей, расчёты структуры данной задолженности, выводы заключения эксперта № <...> от 31 июля 2017 года о детальной информации по невыплате заработной платы работникам, движении денежных средств по расчётному счёту и кассе юридического лица, копии судебных приказов по взысканию задолженности, сведения о получении Г-ким С.В. заработной платы, заключение эксперта № <...> от 23 апреля 2018 года, банковские выписки, подтверждающие фактическую выплату заработной платы с июля по сентябрь 2017 года, акты сверок задолженности перед ООО «<...>».
Кроме того, исходя из договора уступки права (цессии) от 17 октября 2017 года между ООО «<...>» и ООО «<...>», последний принял в полном объёме процессуальные и материальные права требования к МКОУ «<...>».
15 октября 2017 года ООО «<...>» известил МКОУ «<...>» о том, что между ООО «<...>» и ООО «<...>» заключен договор цессии на сумму 548829 рубля. Указанные денежные средства согласно платежным поручениям от 20 октября 2017 года перечислены МКОУ «<...>» в ООО «<...>».
Приведенные выше доказательства, как правильно указал суд, не свидетельствуют о наличии реальной финансовой возможности выплатить заработную плату и об иной личной заинтересованности Г-кого С.В. в невыплате заработной платы работникам ООО «<...>» и ООО «<...>», а доводы апелляционного представления об обратном, направлены на переоценку приведённых доказательств.
Все изложенные в приговоре доказательства суд, в соответствии с требованиями ст. 87, 88 УПК РФ проверил, дал оценку с точки зрения относимости, допустимости и достоверности, оценив все неустранимые сомнения в пользу подсудимого, при этом указал в приговоре, по каким основаниям он принял одни из доказательств и отверг другие. Вся совокупность изложенных доказательств является достаточной для установления невиновности Г-кого С.В. в совершении инкриминируемых ему деяний.
Каких-либо противоречий, а также предположений приговор не содержит. Вследствие чего, доводы стороны обвинения о несоответствии выводов суда фактическим обстоятельствам дела не могут быть признаны обоснованными.
Реальная возможность предприятия выплатить заработную плату является обязательным условием для привлечения к уголовной ответственности его руководителя.
Нахождение 30 июня 2017 года в кассе ООО «<...>» денежных средств в сумме 34767 рублей, при задолженности по заработной платы суммарно в размере 17687 рублей, заключение договоров переуступки права требований (цессии) 20 апреля и 17 октября 2017 года, после образовавшейся задолженности по заработной плате и перечисление денежных средств по данным договорам поэтапно, не свидетельствуют о наличии реальной возможности выплатить заработную плату работникам предприятия и погасить образовавшуюся задолженность.
Суд апелляционной инстанции, проверив аналогичные утверждения стороны обвинения, также приходит к выводу о несостоятельности доводов, основанных на предположении и приведенных в апелляционном представлении.
Органом расследования не представлено доказательств того, что Г-кий С.В. имел реальную возможность 30 июня 2017 года, при наличии денежных средств в кассе предприятия ООО «<...>» и 29 августа 2017 года в день поступления первоначального платежа по договору уступки права, погасить образовавшуюся задолженность по заработной плате З., а также 52 работникам предприятия ООО «<...>» и это, явилось единственным первоочередным обязательным платежом предприятия при наличии дебетовой и кредиторской задолженности.
Кроме того, исходя из предъявленного обвинения, реальная возможность погашения задолженности по заработной плате З. и работником предприятия ООО «<...>» фактически связывалась не с наличием денежных средств на расчётном счете или в кассах предприятий, а с возможностью их получения от МКОУ СОШ «<...>» в счёт погашения долга, достаточных для производства выплаты.
Установление в судебном заседании других обстоятельств, связанных с реальной финансовой возможностью погашения задолженности по заработной плате, влечет изменение формулировки предъявленного обвинения и нарушает право оправданного на защиту.
Утверждение государственного обвинителя о том, что сам факт заключения договоров цессии свидетельствует о нежелании Г-кого С.В. направлять денежные средства на счёт предприятий и погашать задолженность по заработной плате, является предположением, данных о противоправности и незаконности заключения договоров уступки права материалы дела не содержат.
Кроме того обязательным признаком субъективной стороны преступления, предусмотренного ст. 145.1 УК РФ, является мотив - иная личная заинтересованность.
Обвинение указало, что преступление Г-ким С.В. совершено из иной личной заинтересованности, выразившейся в его стремлении вкладывать денежные средства в обеспечение текущей коммерческой деятельности ООО «<...>» и ООО «<...>», увеличивая рентабельность предприятий.
Рентабельность предприятия - доходный, полезный, прибыльный, относительный показатель экономической эффективности, который рассчитывается как отношение прибыли к активам, ресурсам или потокам, ее формирующим. Наличие указанного мотива в соответствии с требованиями ст. 73 УПК РФ должно быть доказано.
На протяжении всего судебного следствия сторона обвинения по-разному интерпретировали иную личную заинтересованность Г-кого С.В. в совершении преступлений, отличную от указанной в обвинении.
Исходя из правового толкования уголовного закона, иная личная заинтересованность может заключаться в стремлении лица извлечь выгоду неимущественного характера, обусловленное такими побуждениями, как карьеризм, семейственность, желание приукрасить действительное положение, получить взаимную услугу, заручиться поддержкой в решении какого-либо вопроса, скрыть свою некомпетентность и т.п.
Поэтому, увеличение рентабельности предприятия относится к корыстному мотиву преступления, который не вменялся Г-кому С.В. органом расследования, а не к иной личной заинтересованности, о чем правильно указал суд 1-ой инстанции в описательной части приговора.
По этому же основанию суд апелляционной инстанции не соглашается с доводами апелляционного представления о том, что заключение договоров цессии в интересах коммерческих организаций, принадлежащих близким родственникам Г-кого С.В., и получении прибыли в размере 5072000 рублей без фактического осуществления какой-либо деятельности ООО «<...>», необходимо признать в качестве иной личной заинтересованности Г-кого С.В.
Кроме этого, данное утверждение стороны обвинения основано на предположениях, поскольку не подтверждено представленными доказательствами.
Отсутствие в описательно-мотивировочной части приговора оценки доказательств, приобщенных в ходе судебного разбирательства стороной обвинения, не влечет отмену состоявшегося судебного решения. Доказательства, приведенные в приговоре и положенные в основу оправдания Г-кого С.В., согласуются между собой, существенных противоречий, ставящих под сомнение выводы суда о его невиновности в совершенных преступлениях, не усматривается.
Вышеприведенные доказательства соответствуют требованиям ст. 74 УПК РФ, вся совокупность изложенных относимых, допустимых и достоверных доказательств является достаточной для установления невиновности Г-кого С.В. в инкриминируемых ему деяниях.
Доводы стороны обвинения на данные о наличии родственных связей в протоколе допроса свидетеля К. по другому уголовному делу является несостоятельной, поскольку данное доказательство не является относимым в связи с тем, что указанные свидетелем обстоятельства не вменялись Г-кому С.В. при предъявлении обвинения.
Указанная в приговоре переписка, датированная 2015-2016 годами, свидетельствует о наличии продолжительной задолженности по выплате заработной платы работникам ООО «<...>» и ООО «<...>» и не влияет на выводы суда о невиновности Г-кого С.В.
Ссылка в апелляционном представлении прокурора на факт получения заработной платы Г-ким С.В. не свидетельствует о виновности, а напротив свидетельствует об отсутствии реальной финансовой возможности в получении заработной платы, в том числе и руководителем предприятия.
В соответствии с ч. 3 ст. 15 УПК РФ, суд не является органом уголовного преследования, не выступает на стороне обвинения или защиты. Суд создает необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав. Суд первой инстанции при рассмотрении дела принял все предусмотренные законом меры для всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела, выявить как уличающие, так и оправдывающие обвиняемого обстоятельства.
Как видно из протокола судебного заседания председательствующим в соответствии с положениями, содержащимися в ч. 3 ст. 15 УПК РФ, были созданы все необходимые условия для исполнения сторонами своих процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им законом прав, в частности, права на заявление ходатайств о производстве судебных действий, имеющих значение для дела.
Все заявленные сторонами ходатайства рассмотрены, обсуждены и по ним приняты мотивированные решения.
Положения закона «О прокуратуре Российской Федерации» и уголовно-процессуального закона не лишают возможности государственного обвинителя самостоятельно истребовать и приобщить в качестве доказательств необходимые доказательства. Данных о том, что истребовать указанные в апелляционном представлении доказательства не представляется возможным, стороной обвинения не предоставлено в суд апелляционной инстанции.
Судебное следствие окончено при отсутствии возражений на это участников процесса, в том числе, стороны обвинения.
Частью 3 ст. 145.1 УК РФ установлена ответственность за совершение деяний, предусмотренных ч. 1, 2 ст. 145 УК РФ, в случае, если они повлекли наступление тяжких последствий. Для наличия объективной стороны данного квалифицированного состава необходимо и наличие причинной связи между деянием и наступившими последствиями.
Понятие тяжких последствий не конкретизировано и носит оценочный характер. Это может быть утрата трудоспособности, заболевание, инвалидность, вред здоровью, смерть человека, уничтожение или повреждение имущества и др.
Исходя из содержания обвинения предъявленному Г-кому С.В., органы следствия не установили и не вменили наступление тяжких последствий для потерпевших, а ограничились лишь общими фразами об их наступлении, ссылаясь на Конституцию РФ и иные правовые нормы, регулирующие величину прожиточного минимума на душу населения. Доказательств того, что невыплаченная заработная плата 52 работниками предприятия ООО «<...>» является для них единственным источником дохода стороной обвинения в ходе судебного разбирательства не представлено. Напротив, материалы дела содержат сведения о наличии у некоторых работников предприятия иного дохода в виде пенсионных выплат.
Утверждение стороны обвинения о том, что показания, данные потерпевшими в судебном заседании в части наступления тяжких последствий не совпадают с изложенными в приговоре сведениями, опровергаются содержанием протокола судебного заседания.
Большая часть потерпевших утверждали об отсутствии каких-либо последствий наступивших в результате невыплаты заработной платы. Однако из показаний потерпевших: Ш., К., К., К. Г., Л., Л., Ч. К., Ч. судом достоверно установлено, что задержка заработной платы повлияла на их финансовое состояние и членов их семей.
Помимо этих обстоятельств потерпевший Ч. указал, что в результате образовавшейся задолженности не хватало денежных средств на лечение его жены, в результате чего его супруга умерла. Однако стороной обвинения не представлено доказательств наличия причинно-следственной связи между невыплатой заработной платы и наступившими последствиями. Кроме того указанные обстоятельства органом расследования не вменялись в вину Г-кому С.В.
По смыслу закона, протокол судебного заседания является основным документом, отражающим ход судебного следствия, и рассматривается как источник исследованных и положенных в основу приговора доказательств, при этом в соответствии с п. 10 ч. 3 ст. 259 УПК РФ в протоколе судебного заседания излагается подробное содержание показаний, в том числе, потерпевших.
Суд апелляционной инстанции не усматривает оснований сомневаться в достоверности показаний, изложенных, как в протоколе судебного заседания, так и в описательно-мотивировочной части приговора. Сторона обвинения не была лишена возможности ознакомления с протоколом судебного заседания и принесения на него замечаний. Однако этим правом не воспользовалась.
При таких обстоятельствах суд 1-ой инстанции обоснованно пришел к выводу об оправдании Г-кого С.В. по ч.3 ст. 145.1 УК РФ за отсутствием состава преступления в его действиях.
Принимая решение об оправдании Г-кого С.В. по ч.1 ст. 199.2 УК РФ за отсутствием состава преступления, суд пришел к выводу, что в действиях оправданного имело место крайняя необходимость.
Проанализировав все представленные сторонами доказательства, суд апелляционной инстанции приходит к выводу, что исследованные доказательства, как каждое в отдельности, так и в своей совокупности не свидетельствуют о наличии в действиях Г-кого С.В. состава преступления, предусмотренного ч.1 ст. 199.2 УК РФ.
При этом суд апелляционной инстанции исходит из следующего.
Исходя из содержания постановления о привлечении в качестве обвиняемого и обвинительного заключения, видно, что процессуальные документы не содержат данных о том, какие конкретно нормы законодательства о налогах и сборах, действовавшего на момент совершения преступления, нарушены оправданным, наименование и сроки уплаты конкретного налога и (или) сбора, пени, штрафов.
Данные нарушения уголовно-процессуального законодательства при составлении обвинительного заключения явно нарушили право Г-кого С.В. на защиту, лишили его возможности определить объём предъявленного обвинения.
Возвращение уголовного дела в порядке ст. 237 УПК РФ для предъявления обвинения в соответствии с нормами уголовного процесса не представляется возможным, поскольку обусловлено формулировкой иного обвинения, что приведёт к нарушению прав оправданного на защиту.
Суд при постановлении приговора не учёл разъяснения, содержащиеся в п. 20 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28.12.2006 "О практике применения судами уголовного законодательства об ответственности за налоговые преступления", согласно которым под сокрытием средств или имущества следует понимать деяние, направленное на воспрепятствование принудительному взысканию недоимки по налогам и сборам в крупном размере.
Исходя из толкования понятия имущества, данного в вышеуказанном постановлении Пленума Верховного суда РФ и п. 2 ст. 38 Налогового Кодекса РФ, следует, что дебиторская задолженность является имущественным правом. В связи с чем, вменение Г-кому С.В. заключение договоров о переуступке права, как способа сокрытия денежных средств, противоречит требованиям уголовного закона.
Преступление, предусмотренное ст. 199.2 УК РФ, совершается с умыслом и направлено на избежание взыскания недоимки по налогам и (или) сборам.
Из представленных стороной обвинения доказательств, а именно показаний свидетелей М. и З., специалистов Л., С., Н. и Н. не следует, что, заключив договоры уступки права на сумму 924439,96 рублей, 1247884, 72 рубля и 1574677,92 рублей, Г-кий С.В. имел умысел на сокрытие денежных средств, за счет которых должно быть произведено взыскание налогов и сборов,а также того, что эти средства намеренно сокрыты с целью уклонения от взыскания налогов и сборов.
Представленные доказательства также не содержат данных о том, что Г-кий С.В. своими действиями воспрепятствовал принудительному взысканию налогов и сборов.
Показания свидетеля З., на которые обращено внимание в апелляционном представлении государственным обвинителем, содержат лишь сведения о наличии кредиторской задолженности, об обстоятельствах, предшествующих заключению договоров о переуступке права от 23 июня, 16 мая 2016 года и 20 апреля 2017 года между ООО «<...>» и ООО «<...>», её процедуре, а не как о наличии умысла у Г-кого С.В. на сокрытие денежных средств, за счет, которых должно производиться взыскание налогов и сборов.
Многократное указание государственного обвинителя в апелляционном представлении на допущенные судом неточные формулировки в описательно-мотивировочной части, отличные от установленной юридической терминологии и лексического изложения выводов суда, на законность приговора не влияет.
Суд апелляционной инстанции отмечает, что из представленных материалов уголовного дела следует, что оно расследовано и рассмотрено с соблюдением требований уголовно-процессуального законодательства РФ, в соответствии с принципами состязательности и равноправия сторон. Нарушений уголовно-процессуального закона, ограничивающих права участников судопроизводства и способных повлиять на правильность принятого в отношении Г-кого С.В. судебного решения, не установлено.
Вместе с тем, решение вопроса о снятии ареста на имущество Г-кого С.В. судом 1-ой инстанции принято без учета апелляционного постановления суда ЕАО от 6 февраля 2018 года, из которого следует, что арест оставлен только на автомобиль <...> года выпуска, государственный номер <...>, стоимостью <...> рублей. Остальное имущество и денежные средства, находящиеся на расчетных счетах банков, указанных в описательно - мотивировочной и резолютивной частях приговора, решением суда 2-ой инстанции исключены из перечня арестованного имущества.
В приговоре суд 1-ой инстанции при решении вопроса об освобождении 1/4 доли жилого дома, расположенного по адресу: <...> допустил техническую небрежность, указав <...>, вместо квартал Дуброва.
Руководствуясь ст. 389.20, 389.28 УПК РФ, суд апелляционной инстанции
ПОСТАНОВИЛ:
Приговор Биробиджанского районного суда от 12 сентября 2019 года в отношении Г-кого С.В. - изменить:
- исключить из описательно-мотивировочной и резолютивной части приговора ссылку об отмене ареста на имущество и денежные средства Г-кого С.В.:
1/4 доли жилого дома расположенного по адресу: <...>, квартал Дубрава, <...>;
банковский счёт № <...>, открытый <...> в ПАО «<...>», расположенном по адресу: <...>;
банковский счёт № <...>, открытый <...> в ПАО <...>», расположенном по адресу: <...>;
банковский счёт № <...>, открытый <...> в АО «<...>», расположенном по адресу: <...>.
В остальной части приговор оставить без изменения.
Апелляционное представление прокурора считать удовлетворенным частично.
Кассационным определением Девятого кассационного суда от 08.05.2020 № 77-131/20 приговор отменен. Дело направлено на новое рассмотрение в суд первой инстанции.
